ИЕРИЙСКИЙ СОБОР

сообщающие об И. С., весьма скудны: его деяния не сохранились, а вероучительное определение (орос) дошло лишь фрагментарно в составе Деяний VII Вселенского Собора. Оно было включено в зачитывавшийся на 6-м заседании VII Вселенского Собора 6 окт. 787 г. документ «Опровержение коварно составленного толпою христианообвинителей и лжеименного определения» (Mansi. T. 13. P. 205-364; ДВС. Т. 4. С. 512-584), автором которого предположительно был К-польский патриарх Тарасий (Alexander. 1958. P. 13, 21. N 1; Beck. Kirche und theol. Literatur. S. 489). Фрагменты иконоборческого определения зачитывались Григорием, еп. Неокесарийским, опровержения - сначала диак. Великой ц. Иоанном, затем диак. и кувуклисием Епифанием. Большинство исследователей признают цитировавшиеся фрагменты подлинными и не подвергавшимися редактуре иконопочитателей. Текст ороса И. С. доступен либо в издании Дж. Манси, либо в отдельных совр. изданиях (напр.: Die ikonoklastische Synode. 2002).

Др. источники менее достоверны. По большей части они относятся к 787-815 гг. («Житие Стефана Нового» (см. ст. Стефан Новый), исторические сочинения прп. Феофана Исповедника и патриарха К-польского Никифора I и др.) или ко 2-му периоду иконоборчества (богословско-полемические трактаты патриарха Никифора, Scriptor incertus de Leone Armenio и др.) и составлены с позиций иконопочитателей. Тем не менее эти тексты дают представление о рецепции И. С. в кон. VIII - 1-й пол. IX в.

Большинство источников приписывают инициативу созыва И. С. имп. Константину V (Theoph. Chron. P. 427-428). Это подтверждается и текстом ороса (Mansi. T. 13. P. 209, 225, 229). Будучи воспитанным в иконоборческом духе и проявляя живой интерес к богословским вопросам, имп. Константин в первые годы правления в основном занимался внешнеполитическими делами и только через 10 лет после воцарения принял решение о созыве Собора. При этом созыву И. С. предшествовали как сознательные меры, ослаблявшие авторитет и политическое влияние Патриархата (Афиногенов. 1997), так и упомянутые в «Хронографии» Феофана под 752/3 г. народные собрания (т. н. силенции - Theoph. Chron. P. 427). Но с формальной т. зр. имп. Константин предпочел намеренно отстраниться и лично присутствовал только на последнем заседании И. С. (Die Patriarchen der ikonoklastischen Zeit. 1999. S. 82. Anm. 102).

Вопрос о соотношении богословских взглядов имп. Константина и положений учения И. С. неоднозначен: большинство ученых склонны полагать, что богословские труды императора - «Вопрошания» (Πεύσεις, восстанавливаемые на основе трактата Никифора К-польского «Apologeticus atque Antirrhetici») - предшествовали И. С. и содержали радикальные (возможно, монофизитские) формулировки, позже отвергнутые или смягченные участниками И. С. (Ostrogorsky. 1929. S. 22-45; O'Connell. 1972. P. 14). В действительности реконструируемый текст «Вопрошаний» не дает оснований датировать его периодом до 754 г.: некоторые фрагменты политического содержания свидетельствуют о том, что они могли быть составлены как раньше (в ходе конфликта с Артаваздом), так и значительно позже - в сер. 60-х гг. VIII в. (о политической оппозиции имп. Константину в этот период см.: Rochow. 1994. S. 30-31; Auzépy. 1999. P. 305-308). В то же время есть все основания полагать, что император участвовал в отборе патристических свидетельств, включенных в орос И. С., хотя в нек-рых случаях участники Собора отказывались согласиться с его решениями в этом вопросе (Niceph. Const. Refut. 150; см.: Alexander. 1958. P. 129-130. N 1).

В И. С. принимали участие 338 епископов. В отсутствие К-польского патриарха (патриарх Анастасий, вероятно участвовавший в подготовке И. С., скончался либо в янв. 754, либо в день открытия Собора - см.: Die Patriarchen der ikonoklastischen Zeit. 1999. S. 27-28) председателем стал архиеп. Эфесский Феодосий. В числе идеологов И. С. называют также митр. Перги Памфилийской Сисиния Пастилласа и еп. Антиохии Писидийской Василия Трикаккава. Все трое были анафематствованы в 787 г. (Mansi. T. 12. P. 1010) и в 843 г. (Gouillard. Synodikon. P. 293, 296). В И. С. не принимали участия представители Римского престола и Восточных Патриархатов, хотя первые, вероятно, находились в тот момент в К-поле (O'Connell. 1972. P. 15. N 9). Это обстоятельство впосл. дало возможность правосл. полемистам оспаривать претензию И. С. на статус вселенского (Niceph. Const. Apol. // PG. 100. Col. 836-837; Idem. Refut. 4; Mansi. T. 13. P. 208-209).

Первые заседания И. С. проводились в имп. дворце в Иерии (пригород К-поля на азиат. берегу прол. Босфор на п-ове к югу от Халкидона, ныне р-н Фенербахче в черте Стамбула; об истории и о местонахождении дворца см.: Janin R. Constantinople byzantine. P., 19642. P. 148-150; Pargoire P. J. Hiéria // ИРАИК. 1899. Вып. 4. С. 9-78), последнее - во Влахернской ц. Богородицы в К-поле (Janin. Églises et monastères. P. 169-179). 8 авг. император провозгласил новым патриархом бывш. еп. Силейского Константина (Theoph. Chron. P. 428; Niceph. Const. Brev. P. 66), который, возможно, уже председательствовал на этом заседании (о нем см.: Die Patriarchen der ikonoklastischen Zeit. 1999. S. 30-44; Auzépy. 1999. P. 289-298). По завершении И. С. 27 авг., как сообщает Феофан, епископы собрались на форуме, где в присутствии патриарха Константина II и императора было публично прочитано вероучительное определение и произнесены анафемы свт. Герману I, патриарху К-польскому, свт. Георгию I, архиеп. Кипрскому, и прп. Иоанну Дамаскину.

Несмотря на офиц. осуждение VII Вселенским Собором, И. С. признавался нек-рыми епископами вселенским и в период между 787 и 815 гг. С целью пресечь подобные настроения в 809 г. по заказу патриарха Никифора I Стефаном Диаконом было создано «Житие Стефана Нового», в котором в доступной форме излагалось сложное для понимания и пространное осуждение ороса И. С. VII Вселенским Собором (Auzépy. 1999. P. 103-120). В то же время известно, что текст ороса И. С. имел и самостоятельное хождение (вне опровержения) по крайней мере в самом начале 2-го периода иконоборчества, т. е. спустя немногим менее 30 лет после осуждения. По сообщению др. источника, комиссия, к-рой руководил буд. патриарх К-польский Иоанн VII Грамматик, созванная летом 814 г. имп. Львом V Армянином для поиска святоотеческих свидетельств в пользу иконоборчества, не могла справиться со своей задачей до тех пор, пока не отыскался орос И. С. (Συνοδικὸν Κωνσταντίνου τοῦ ᾿Ισαύρου - Scriptor Incertus. P. 47. 275-276), из к-рого и были взяты необходимые цитаты. Год спустя иконоборческий Собор 815 г. подтвердил статус И. С. как вселенского и признал его решения (Alexander. 1953. P. 58. Fr. 2, 5; P. 60. Fr. 16). Окончательное осуждение И. С. и всей иконоборческой доктрины произошло только в 843 г.

Основные положения учения И. С. нашли отражение в его оросе. Структурно он распадается на неск. частей. В 1-й части приводятся краткие сведения о том, кем и где созван И. С. (Mansi. T. 13. P. 208, 209). Во 2-й части изложена история возникновения иконопочитания, названного в оросе «ересью»: ненавидя установленный Богом порядок и спокойствие, денница заставил человека поклоняться твари вместо Творца, однако Бог через Воплощение (Ibid. P. 212-213) освободил человека от идольского служения и научил поклонению «в духе и истине» (Ин 4. 23). Учение Христа и апостолов защищалось св. отцами, которые собирались для этого на Вселенские Соборы (Ibid. P. 216-217). Диавол не вынес такого благолепия и «под личиной христианства» (ἐν προσχήματι χριστιανισμοῦ) вновь обманом ввел идолопоклонство, убедив «почитать Богом тварь, называя ее именем Христа» (Ibid. P. 221). В 3-й части рассказывается о том, как был созван И. С. (Ibid. P. 225, 229). В 4-й - изложена история 6 Вселенских Соборов и декларируется преемственность И. С. по отношению к ним: перечисляются имена императоров, при к-рых были созваны Соборы, имена еретиков, чьи учения были осуждены, приводятся основные положения этих еретических учений. 4-я часть завершается кратким фрагментом вероисповедного характера, суммирующим христологическое учение Вселенских Соборов (Ibid. P. 232-237). В действительности орос И. С. прямо противоречит 82-му прав. Трулльского Собора (см. ст. Вселенский VI Собор), что было позже отмечено правосл. полемистами (Niceph. Const. Refut. 18; Mansi. T. 13. P. 220).

5-я часть представляет собой осуждение иконописи и содержит следующую христологическую дилемму: изучив соборные определения, участники И. С. пришли к выводу, что «искусство живописи» (ζωϒραφικὴ τέχνη) противоречит им, поскольку напоминает одновременно и ересь Нестория (Ibid. P. 240-241), и ересь Ария (Ibid. P. 244). Поэтому цель ороса заключается в том, чтобы доказать заблуждения создающих иконы и поклоняющихся им (Ibid. P. 245). Иконописец пытается совершить нечто невозможное (Ibid. P. 248): поскольку к иконе применимо имя Христос, к-рое обозначает и человека и Бога, то иконописец либо «описал (т. е. ограничил)… вместе с описанием тварной плоти и неописуемое Божество» (συμπεριέϒραψεν... τὸ ἀπερίϒραφον θεότητος τῇ περιϒραφῇ τῆς κτιστῆς σαρκός), либо «подверг слиянию неслитное… соединение» (συνέχεε... τὴν ἀσύϒχυτον ἕνωσιν - Ibid. P. 252). Возможный ответ иконопочитателей: изображается лишь видимая и осязаемая плоть, ведет к несторианству, поскольку ни плоть, ни душу Христа нельзя мыслить отдельно от Божества. Изображение Христа ведет либо к признанию полного слияния природ и описуемости Божества, либо к признанию плоти отдельным лицом, «имеющим собственную ипостась» (πρόσωπον ἰδιοϋπόστατον ἐπ τῆς σαρκός), что ведет к прибавлению четвертого лица к Троице. Эти ереси противоположны друг другу, но одинаково нечестивы (Ibid. P. 256-260).

В 6-й части речь идет об «истинной иконе» Христа: в понимании участников И. С. такой «иконой» является Евхаристия (Ibid. P. 261-264). Согласно гипотезе С. Геро, именно в этом вопросе позиции имп. Константина и участников И. С. разнились наиболее сильно: учение Константина, отвергнутое И. С. как чрезмерно радикальное, предполагало «единосущие» тела Христова и Евхаристии, в тексте ороса эта идея отражена не была (Gero. 1975).

7-я часть посвящена вопросу об основаниях иконопочитания в традиции и об образах святых и Пресв. Богородицы: иконы «лжеименны» (ψευδώνυμοι), они не имеют основания в традиции, нет молитвы, к-рая бы освящала их (Mansi. T. 13. P. 268-269). При этом отрицание икон распространяется и на образы святых и Пресв. Богородицы, поскольку, согласно оросу И. С., такие иконы являются идолами (Ibid. P. 272-273). Святые всегда живы для Бога, хотя и преставились, отсюда и богохульно пытаться оживить их мертвым искусством (νεκρᾷ τέχνῃ - Ibid. P. 276). «Эллинское искусство» не может изобразить Богоматерь, вместившую полноту Божества, и святых, к-рых «мир не был достоин» (Евр 11. 38; Mansi. T. 13. P. 277).

8-я часть представляет собой сборник цитат из Свящ. Писания (Ин 4. 24; 1. 18; 5. 37; 20. 29 - Mansi. T. 13. P. 280; Втор 5. 8 - Mansi. T. 13. P. 284; Рим 1. 23-25; 2 Кор 5. 7, 16; Рим 10. 17 - Mansi. T. 13. P. 285) и творений отцов Церкви. Патристическая часть состояла из 7 свидетельств, принадлежащих прп. Епифанию Кипрскому (Mansi. T. 13. P. 292; VII Вселенским Собором признано подложным - Ibid. P. 292-296), свт. Григорию Богослову (Ibid. P. 297), свт. Иоанну Златоусту (Ibid. P. 300), свт. Афанасию I Великому (Ibid. P. 300), свт. Амфилохию, еп. Иконийскому (Ibid. P. 301), Феодоту Анкирскому (Ibid. P. 309-312; VII Вселенским Собором признано подложным - Ibid. P. 312) и Евсевию, еп. Кесарийскому (Ibid. P. 313; подробнее об этом фрагменте см.: Сидоров. 1991; об оросе в целом см.: Alexakis. 1996. P. 31-34). Значительная часть свидетельств приводилась в защиту положения о добродетелях святых как об их «одушевленных иконах» (εἰκόνες ἔμψυχοι; об этой теории см.: Anastos. 1954). Из Деяний VII Вселенского Собора известно, что в ходе заседаний И. С. обсуждались и иные патристические свидетельства, не включенные в орос. В частности, рассматривались выдержки из письма Нила Анкирского Олимпиодору (Thümmel. 1978). Эти цитаты распространялись среди участников И. С. в виде листков с выписками (πιττάκια), о подложном характере к-рых впосл. писали иконопочитатели, называя их «лжелистками» (ψευδοπιττάκια - Mansi. T. 13. P. 173).

В 9-й части ороса были сформулированы решения И. С.: всякая икона должна быть извергнута из церквей (Ibid. P. 324); налагался запрет на изготовление, поклонение (προσκυνῆσαι), установку в церкви или в частном доме и сокрытие иконы; уличенный в чем-либо из перечисленного иерей должен быть извержен из сана, а мирянин или монах - подвергнут анафеме. Это наказание будет сопровождаться также преследованием со стороны светских властей. В то же время особо оговаривалось, что данные положения не дают права без санкции патриарха или императора налагать руки на священные сосуды под предлогом наличия на них к.-л. изображений (τοῦ εἶναι αὐτὰ ἔνζωδα). Такая мера вводилась для пресечения злоупотреблений, к-рые могли бы привести к запустению церквей, что уже случалось в прежние годы (Ibid. P. 328-329, 332).

В 10-й части ороса формулировались анафемы. Здесь особо подчеркивается, что они находятся в полном соответствии с определениями Вселенских Соборов. Первые 7 анафем не имели непосредственного отношения к вопросу об иконах. 8-я анафема была направлена против тех, кто изображают Христа «вещественными красками», вместо того чтобы поклоняться Ему «умственными очами». 9-я анафема осуждает тех, кто пытаются представить в человеческом облике неописуемую сущность и Ипостась Бога Слова, не признавая, что Он неописуем и по Воплощении (Ibid. P. 333-337). Анафемы 10-14 кратко повторяют сформулированную ранее христологическую дилемму: иконописец либо признает слияние двух природ (Ibid. P. 340), либо наделяет плоть Христа ипостасным бытием, считая ее необоженной, что ведет к признанию Христа «лишь человеком», а Святой Живоначальной Троицы - «четверицей» (τετράδα - Ibid. P. 341, 344). 15-я анафема направлена против тех, кто не исповедуют Приснодеву Марию Богородицей. В 16-й анафеме подвергались осуждению те, кто не признают добродетели святых их «одушевленными иконами» и изображают их лики «бездушными красками» (Ibid. P. 345); в 17-й - те, кто не просят молитв у святых как имеющих дерзновение перед Богом; в 18-й - те, кто не признают воскресение из мертвых и Страшный Суд. 19-я анафема направлена против тех, кто не признают во всей полноте решений И. С. (Ibid. P. 348-349).

В заключительной части ороса повторяется, что его обязаны принять все епископы и клирики под угрозой извержения из сана, а также миряне и монахи под угрозой отлучения от Церкви. Орос завершается славословием императорам Константину V и Льву IV (Ibid. P. 352-353) и анафемами патриарху свт. Герману, свт. Георгию Кипрскому и прп. Иоанну Дамаскину, который назван «исказителем» отеческого учения и «злоумышляющим против императорской власти» (Ibid. P. 356; нек-рые ученые считают, что положения И. С. были в какой-то мере ответом на антииконоборческие сочинения прп. Иоанна Дамаскина, см.: Die ikonoklastische Synode. 2002. S. 26-27).

Вопрос о влиянии учения И. С. на дальнейшую иконоборческую мысль решается исследователями по-разному: одни утверждают, что иконоборческое богословие в IX в. было полностью зависимо от учения И. С. и Собор 815 г. всего лишь повторил ранние аргументы, не привнеся новых (Anastos. 1954), другие видят в решениях Собора 815 г. и сочинениях Иоанна Грамматика новый этап развития иконоборческого богословия, говоря о значительно более проработанном учении о добродетелях святых как «одушевленных иконах» (Alexander. 1953) или же о признании иконоборцами IX в. того, что Христос неописуем только после Воскресения (Лурье. 2006. С. 451-461, 467-471).